skip to main |
skip to sidebar
Рав сказал, что документ, удостоверенный в суде, сохраняет свою силу, даже когда и текст, и подписи свидетелей написаны на подтёртом пергементе, если только видно, что пергамент стирали ровно один раз. Но как это можно позволить? Что, если кто-либо стёр всё, что находится выше сертификации суда, добавил новый текст и подделал подписи, и теперь документ автоматически законен? Рав отвечает, что такой документ законен не из-за сертификации, находящейся на нём, а из-за подписей свидетелей, которые в этом случае нужно заверить заново. Поэтому подделывающий документ ничего не выгадал.
Когда свидетели подписываются под документом, они оставляют пустое пространство примерно в одну строку, чтобы их подписи не заезжали на текст. Из-за этого возникает опасение, что нечестный индивидуум можем вписать строку в конец документа. В защиту от этого Мудрецы установили, что ничего не выводится из последней строки, и любая новая информация, там находящаяся, просто игнорируется. Писец поэтому использует последнуюю строку, чтобы повторить основные пункты, содержащиеся в документе.
Если свидетели оставляют место, где могут поместиться две строки, документ становится недействительным. Однако пустое место между текстом и подписями можно заполнить подписями свидетелей, которые не могут свидетельствовать, как например родственники или профессиональные игроки на деньги. Этот закон можно сравнить с покрытием сукки, где брешь в три ладони делает покрытие недействительным, в то время как кусок материала, негодного для покрытия сукки, может быть размеров вплоть до четырех локтей.
В обычном документе свидетели ставят свои подписи непосредственно под текстом документа, предотвращая таким образом возможные добавки в него.
Однако в "зашитом" документе подписи нужны на каждой доле гармошки, в которую документ сложен. Это открывает теоретическую возможность подделок.
Например, следует ли волноваться, что он, имея уже подписи свидетелей на документе, допишет снизу что-либо, дающее ему особую выгоду? - Нет, потому что в конце зашитого документа должны быть слова "решено и установлено". Но может быть он сотрёт "решено и установлено", добавит что хочет, а потом напишет фразу "решено и установлено" под своей добавкой? - Нет, так как добавленные слова не ставят документ под сомнение, а стёртые слова делают его недействительным, даже если стирание удостоверено новой фразой "решено и установлено".
Если два типа документов: "простой" и "зашитый". Простой документ пишется обычным образом, всё его содержание пишется подряд в одну колонку.
Сложенный в гармошку, или "зашитый" документ пишется так. Писец пишет первую строчку и оставляет пробел вместо следующей. Затем о складывает пробел вместе с первой строчкой и зашивает их. Все следующие строчки пишутся таким же образом.
Мудрецы придумали сшитый документ как требование для коэнов, которые известны своею горячностью. Если в порыве гнева коэн разведётся со своею женой, то он не может женится на ней опять, так как она теперь - разведённая. Пока коэн ищет писца, который умеет изготовлять зашитый Гет, он уже помирится со своею женой. Коммерческие тоже могут быть сшитые - чтобы закон был один. Зашитые документы мало использовались даже во времена Мишны, а к 10-му веку полностью вышли из употребления.
Из Израиля в Вавилон прислали следующее решение суда: если сын одолжил под будущее наследство от своего отца, то его сын может потом забрать собственность у покупателей.
Но что здесь трудного? Сын наследует отцу. Он продал какую-то недвижимость, которую он в будущем унаследовал бы. Впоследствии сын умер, и таким образом никогда не унаследовал то, что он продал. Теперь уже его сын, то-есть внук его отца, может предъявить покупателям следующее требование: "Мой отец продал вам собственность, которую он должен был унаследовать от своего отца. Он умер до того, как он вошёл во владение ею. Следовательно, продажа недействительна, и я требую возврата собственности. Я сам получаю её в наследство не от моего отца, а впрямую от деда". Правило, что внук получает наследство впрямую от деда, выводится из "На месте отцов будут сыновья..."
Так что же здесь трудного? То, что "На месте отцов..." говорит про благословение, а не про передачу материальной собственности.
Рассмотрим случай когда дом обрушился на сына и мать. Поскольку неизвестно, кто из них умер первым, его братья от другого отца утверждают, что может быть мать умерла первой. В этом случае сын унаследовал за нею, а они наследуют за ним. Родственники же матери (например, её братья по отцу) утверждают, что возможно, что сын умер первым, не унаследовав ничего, и они получают наследство от матери.
В отличие от случая с отцом и сыном, здесь ученики Шаммая и ученики Хиллеля согласны, что они делят наследство. Рабби Акива утверждает, что ученики Шаммая и ученики Хиллеля спорят и в этом случае тоже, но бен Аззай сказал ему: "Нас достаточно расстраивает, что они спорят в других случаях, и здесь ты хочешь разрушить их согласие?"
Рассмотрим следующий случай. Дом обрушился и похоронил под собою сына и отца, и неизвестно, кто из них умер первым. У сына не было никакого имущества, но у него были долги и обязательство заплатить Кетубу жене.
Кредиторы сына хотят исходить из ситуации, когда отец умер первым. Тогда сын получил наследство. После этого сын умер, и они могут получить причитающиеся по долгам деньги из этого наследства. Наследники отца, наоборот, предполагают, что может быть сын умер первым. В этом случае они получают состояние отца в наследство, а кредиторам сына не достаётся ничего.
Ученики Шаммая считают, что наследники отца и кредиторы сына должны поделить деньги, а ученики Хиллеля - что деньги остаются у наследников отца. Мы можем легко понять точку зрения учеников Хиллеля - наследники наверняка наследуют или отцу или сыну, но как объяснить учеников Шаммая? - Те полагают, что долговой документ как бы уже получен, и уже находится во владении кредиторов, что усиляет их позицию.
Рабби Елиезер утверждает, что если серьёзно больной даёт устные указания о том, как распорядиться его имуществом и делает это в Шабат - то его слушаются, так как в Шабат он не может писать. Рабби Елиезер предствляет третье мнение на эту тему. Наконец, Рабби Йехошуа полагает, что если его слушаются в Шабат, то его тем более слушаются в будни. Законы завещания серьёзно больного, обсуждавшиеся на предыдущих страницах - это мнение Рабби Йехошуа.
Молодые люди, которые не знают, чего стоит земля, могут легко обмануться, услышав звон монет, и продать наследственную землю за бесценок. Мудрецы поэтому установили закон, что никто не может продать унаследованную от отца землю, пока ему не исполнится двадцать лет. Кроме того, он должен достигнуть физической зрелости. Обычно она наступает в двенадцать лет для девочек и в тринадцать лет для мальчиков, но может и задержаться.
Некто в Бней Браке продал землю, унаследованную им от отца, и впоследствии умер. Его семья опротестовала сделку, утверждая, что он не был совершеннолетним с точки зрения закона, и поэтому продажа недействительна. Все были согласны, что ему уже было двадцать лет, однако семья утверждала, что он не достиг физической зрелости, выраженной в двух волосах на лобке.
Рабби Акива сказал им: "Во-первых, вы не можете отнестись неуважительно к его телу, подвергая его осмотру. А во-вторых, осмотр вам всё-равно не поможет, так как волосы растут и выпадают после смерти".
Правило, что "Рот, который запрещает - он же и разрешает" может быть проиллюстрировано на следующем примере. Женщина в суде заявила, что была замужем. Однако она добавила, что развелась - или что её муж умер. Первое утвердение означает, что она не может выйти замуж ни за какого мужчину. Однако второе утверждение разрешает это. Если мы верим первому, то мы должны верить и второму.
Когда кто-либо говорит, "(1) Да, я сделал вам этот подарок, (2) но только я тогда был серьёзно болен, а сейчас я выздоровел, что делает подарок недействительным", то мы должны бы ему верить, следуя правилу про "рот, который запрещает". Однако Рабби Меир полагает, что документ о даре действителен без нужды в сертификации. Если так, то часть (1) нам известна из документа, и поэтому бы не верим ему про часть (2).
Обычное завещание серьёзно больного содержит слова "был болен и лежал в постели", тогда как даровой документ упоминает "будучи здоровым".
Некто написал завещание, но не упомянул в нём ни что он был болен, ни что он был здоров. Впоследствии он выздоровел, и между ними возник спор о том, кому принадлежит состояние. Даритель настаивал, что его выздоровление сделало его подарок недействительным. Получатели же утверждали, что он был здоров, когда писал документ, и поэтому собственность теперь принадлежит им.
Закон таков, что он должен доказать, что был болен, когда писал свое завещание - мнение Рабби Меира. Мудрецы же считают, что поскольку получатели хотят забрать что-то у дарителя, и состояние находится в настоящее время в его руках, то на них лежит обязательство доказать, что он бы здоров.
Рав считает, что он "запряг двух скакунов", дав своему завещанию как силу предсмертного завещания, так и силу дара здорового человека. Шмуэль же полагает, что наоборот, завещание потеряло силу, так как возможно, что он хотел, чтобы передача имущества совершилась как дар после смерти, а дары после смерти дарящего невозможны.
В конце концов правила таковы:
* Формальный акт приобретения, сделанный без объяснения причин, делает завещание недействительным;
* Формальный акт приобретения, в сочетании с объяснением, что он сделан для усиления завещания, предназаначен только для успокоения получателя. Если завещающий выздоравливает, собственность возвращается к нему;
* Завещание, отданное получателю, в сочетании с формальным актом завершения сделки, делает подарок безвозвратным.
Однажды она почувствовала себя плохо и послала за Равом Дими, со словами "Приди, я подарю тебе свой сад". Но он не пришёл. Тогда она послала ему "Приди, и соверши любой формальный акт приобретения, какой хочешь". Он пришёл и попросил не весь сад, а часть, и совершил формальный акт приобретения, чтобы уже наверняка получит этот сад безвозвратно. Она согласилась и исполнила все его условия. Однако она опять выздоровела и захотела сад обратно, только Рав Дими не отдавал его, и она пошла на суд к Рав Нахману.
Рав Нахман же решил так. Поскольку она была уверена, что умрёт (свидетели слышали, как она сказала, "Горе мне, я умираю") - то она сделала подарок в ожидании смерти. В этом случае даже если она не отдала всё, и был совершён формальный акт приобретения, подарок всё-равно был условный, "если она умрёт". Поскольку она не умерла, подарок возвращается.
Следующие категории людей, если они отдают всё своё состояние, то закон для них один, если же оставляют себе что-либо, то закон другой. Вот они:
* Серьёзно больной. Если он дарит кому-либо вещи, а потом выздоравливает, то подарок возвращается к нему - при условии, что он отдал всё.
* Кто-либо делает дар своему рабу. Если он отдал всё, раб приобрёл сам себя и стал свободным. Если же он оставил что-то, то он, может, оставил и раба. После этого всё, что принадлежит рабу, автоматически принадлежит хозяину, раб не свободен и ничего не приобрёл.
* Муж отдал всё жене - понимается как назначил её управительницей, но не хозяйкой. Если же он оставил что-то, то подарок - законен.
* Женщина обезопасила свой владения от мужа, отдав их кому-то третьему перед тем, как выйти замуж. Если она отдала всё - то подарок возвращается после развода, а если оставила себе что-то, подарок остаётся у этого третьего.
Если серьёзно больной посвящает всю свою собственность в Храм, а потом выздоравливает, то остаётся ли его собственность во владении Храма? Можно ли сказать, что когда Храм оказывается вовлечён, он посвящает собственность с полным намерением, так что даже когда он выздоравливает, подарок остаётся в силе? Или наоборот, его интересы ему всё-таки важнее, подарок условный, и после выздоровления всё возвращается к нему?
Если мы скажем, что подарок в Храм безусловный и остаётся во владении Храма даже после выздоровления, то что сказать о ситуации, когда он объявил свою собственность безхозной? И богатые, и бедные могут взять её, поэтому такой подарок - доброе дело, но достаточно ли искренне его намерение и останется ли подарок законным если он выздоровеет?
И если сказать, что подарок не будет законным, так как богатые тоже могут брать и в этом маловато добра, то что сказать о ситуации, когда он раздал своё состояние бедным? Теперь его намерение полное?
Все эти вопросы остаются без ответа.
Если серьёзно больной объявил сначала, что всё его достояние идёт к такому-то, а потом передумал, и сказал что часть достояния идёт к кому-то другому, то что происходит с первой долей: отменил ли он её полностью, или только в той части, которую он отдал другому?
Если первое завещание полностью отменено, то первый не получает ничего, умрёт ли завещающий или выздоровеет. Второй же получает свою долю. Если больной умер, то второй получает её как наследство, завещание серьёзно больного. Если больной выздоровел, то второй получает свою долю как дар, который имеет силу, поскольку больной оставил какую-то часть себе.
Если же первое завещание отменено частично, то оба получают свою долю. Если больной умер, они получают их как наследство, завещанное серьёзно больным. Если же он выздоровел, то по правилу таких завещаний он получает всё назад, а они не получают ничего.
Закон следует первой разобранной возможности.
Если намерение завещающего не полностью объяснено в завещании, то суд пытается установить его - и следует ему. Это - мнение Рабби Шимона бен Менасия, как видно из следующего.
Если кто-либо, у кого сын уехал в дальние края, узнал, что его сын умер, и написал документ о передаче своей собственности в руки другого - а потом сын вернулся - то дар тем не менее действителен и не подлежит возращению. Намерение его, вероятно связанное со смертью сына, не входит в рассмотрение. Рабби Шимон бен Менасия же считает, что дар недействителен, так как если бы он только знал, что его сын жив, то он бы не отдал своё состояние другому.
Однако все согласны, что если бы его слова были объяснены, например, так: "Я думал, что у меня есть сын, а теперь, когда я узнал, что у меня нет сына, то моё состояние идёт такому-то", то если потом становится известно, что сын жив - то подарок недействителен.
"Все дни жизни бедняка плохие..." - это Талмудист, который вечно озабочен попытками понять различия между разными правилами и обстоятельствами их приложения. "...А человек с весёлым сердцем непрерывно празднует - это Мишнаист, который просто учит сами правила - таково мнение Рабби Зейра. Рава же полагает полностью обратное - Мишнаист всегда фрустрирует, не будучи в состоянии точно знать, какое из правил нужно применять в конкретной жизненной ситуации.
Если серьёзно больной записал свои владения на имя каких-либо получателей, оставив себе небольшое количество земли, то его подарок остаётся в силе даже если он выздоровел. Поскольку он оставил себе хоть что-то, он на самом деле не ожидал, что умрёт, и следовательно подарок, сделанный им, был сделан с искренним намерением. Если же он отдал всё, то видно, что его подарок был условный - при условии, что он действительно умрёт от этой болезни. Следовательно, если он выздоровеет, подарок отменяется, и все владения возвращаются к нему.
Во времена Талмуда официально назначенные "друзья жениха" дарили ему свадебные подарки и участвовали в празднествах, которые обычно длились семь дней. Предполагалось, что жених потом будем выполнять ту же роль для своих друзей, когда они женятся, и тоже подарит ими подарки.
Если некоторые из братьев были для кого-то "друзьями жениха" ещё при жизни своего отца, и отец тогда послал их на свадьбу и снабдил средствами на подарки, то потом, когда жених в свои очередь дарит подарки им - эти подарки идут в общее состояние, оставленное по наследству отцом. Ещё пять вещей было сказано про подарки друзей жениха: на них можно настаивать в суде, они даются только когда друг жениха в свою очередь женится, вопрос о заёме под проценты даже не возникает в случае этих подарков, седьмой год не отменяет их, и перворожденный не получает двойную долю от них.
Отец Рав Сафры умер и оставил деньги ему и его младшим братьям. Рав Сафра использовал эти деньги для торговли и получил прибыль. Братья позвали его на суд к Раве. Однако Рава, однако, сказал, "Рав Сафра - мудрец и учёный. Он ни за что не оставит свою учёбу чтобы работать для нужд других, и если сейчас он сделал это - то мы можем быть уверены, что даже и без формального заявления о разделе он имел в виду работать только на себя.
Если кто-либо говорит, "Пусть ты и осёл получат этот подарок", то назначенному получателю достаётся половина (Рав Нахман), ничего (Рав Хамнуна) или всё (Рав Шэшет).
Рав Шэшет: Если кто-либо отделяет порцию коэна (труму) от овоща, внутренняя часть которого горькая, то он должен добавить к труме кусок от хорошей части овоща. Хорошая часть - это "ты". Горькая часть - это "осёл". Поскольку само отделение трумы законно, то мы видим, что получателю достаётся всё.
Талмуд за Рав Шэшета: некто обручил пять женщин совместно, и Мудрецы сказали, что две сестры не обручены. Здесь трое женщин, которые в состоянии выйти за него замуж - это "ты", две сестры, обручение с которыми незаконно, это "осёл" - и ему достались все женщины, которые могли достаться - получателю достаётся всё!
Тем не менее, закон в данном случает следует Рав Нахману.
Но как насчёт противоречия другому правилу, что "однодневный ребёнок имеет законную силу получать наследство и оставлять наследство другим", из которого мы выводим что до рождения он не имеет законной силы получать наследство? Ответ - это правило говорит о совсем другой ситуации, когда ребёнок получает наследство от матери, а потом оставляет его своим братьям по отцу - и для этого он должен быть уже рождён.
Если кто-либо, чья жена беременна, говорит, "Если у моей жены родится мальчик, он получит сто зуз ($5,000), а если девочка - двести зуз, то дети приобрели эти деньги. Если родился тумтум (ребёнок неопределённого пола), то он не получает ничего, однако если он единственный ребёнок - он получает всё наследство.
Значит муж предпочитает дочь? Но мы учили, что мужчина должен оставить после себя сына! Или он понимает, что дочери больше нужно, или он следует Рабби Йехуде, что дочь - это благословение.
Но как нерождённый ребёнок может войти во владение чем бы то ни было? Он следует мнению Рабби Йоси, что нерождённый ребёнок уже вступает в наследственные права, и также мнению Рабби Йоханана бен Берока, что завещание на имя того, кто является естественным наследником, имеет силу.
Если умерший оставил сыновей, дочерей, и тумтума (ребёнка неопределённого пола, гениталии которого углублены в тело и покрыты кожей) - то если наследство достаточно большое, то сыновья, когда тумтум пытается получить свою долю вместе с ними, посылают его к дочерям. Поскольку он не может доказать с уверенностью, что он - мужского пола, то он может получить только меньшую долю средств - содержание пока не вырастет, как все дочери. Если же наследство скудное, то дочери посылают его к сыновьям, и он не получает ничего, как остальные сыновья.
Если кто-либо умер, и у него остались сыновья и дочери, то в случае, когда наследство достаточно большое, сыновья наследуют, а дочери содержатся на эти средства (еда, одежда, и расходы на свадьбу). Если же наследство скудное, то дочери по-прежнему получают содержание, а сыновья могут идти попрошайничать от двери к двери.
По закону Торы, если после кого-либо остались сыновья и дочери, то только сыновья наследуют. Однако Мудрецы установили, чтобы муж добавил условие в свой брачный контракт (кетубу), что их дочери, оставшиеся после него, будут получать содержание, пока они не выйдут замуж или не вырастут.
Адмон спросил, "Почему, если я - мужчина, я теряю?" и Раббан Гамлиэль согласен с ним. Тем не менее, практический закон следуют первому мнению - дочери получают приоритет.
Если кто-либо написал дарственную другому, а получатель протестует и утверждает, что не хочет этого подарка, то протест принимается, и собственность возвращается к её владельцу. Получатель может законно утверждать, что "...тот, кто ненавидит получать подарки - будет жить". Если получатель сначала молчал, а потом запротестовал, то протест не считается, и он остаётся владельцем собственности.
Если даритель попросил кого-либо совершить формальный акт приобретения собственности на имя получателя, то это действие законно. Большинство людей всё-таки любят получать подарки, и поэтому акт приобретения - на благо получающему. Если получающий сначала молчал, а потом запротестовал, то теперь мнения разделились. Одни считают, что собственность - его. Однако другие полагают, что получающий просто не считал нужным протестовать, пока он в действительности не получил этот подарок, и ситуация остаётся неясной.
Если кто-либо говорит, "Моя собственность переходит к тебе, а после тебя - к такому-то", и первый продал её, так что второму она не досталась, то второй не может этому никак воспрепятствовать. Подразумевается, однако, что первый не должен продавать доставшуюся ему собственность. Поэтому тот, кто даёт ему совет продать, поскольку второй всё-равно бессилен это остановить, называется "умный негодяй".
В то время как серьёзно больной человек может дать устные инструкции по поводу того, как распорядиться его имуществом, хотя он и не может дать письменные, однако здоровый человек лишён обеих возможностей. Один из способов распоряжения наследством, которым он может воспользоваться - это передать владение этой собственностью немедленно, оставив передачу прав на использование на после смерти.
Когда кто-либо пишет завещание такого рода, он должен указать в нём условие, "с сего дня и после смерти" - так считает Рабби Йехуда. Рабби Йосси же полагает, что достаточно написать "после смерти", а дата на документа уже указывает на то, что он входит в силу сегодня и, следовательно, "с сего дня" подразумевается.
После этого отец не может полностью продать свою собственность, так как права на владение ею переданы сыну. В свою очередь сын не может полностью продать её, так как в настоящее время права использования принадлежат отцу.
Если кто-либо умер, и завещание было найдено привязанным к его бедру, так что не было подозрений в подделке, то тем не менее оно недействительно.
Если собственность, которою кто-либо владеет, не передана до его смерти кому-то при помощи формального акта приобретения, то по его смерти она переходит к его законным наследникам, в порядке наследства, определённым Торой. Мудрецы, однако, ввели дополнительный закон, по которому серьёзно больной может завещать своё состояние кому хочет устно, без формального акта приобретения. Они сделали это из опасения что больной, который узнаёт, что он не может распорядиться своими вещами как он находит нужным, может почувствовать себя значительно хуже. Поэтому его словам дана сила, и его завещание возымеет эффект сразу после его смерти.
Тот, кто написал своё завещание, не воспользовался этим законом, который бы позволил ему дать последние инструкции. После же его смерти ни он сам, ни его документы не могут осуществить передачу собственности никому.
Если кто-либо говорит, "Это - мой брат", то остальные братья не обязаны верить ему и делиться своим наследством. А вот тот, кто признал брата, действительно должен делиться своей долей. Если ново-признанный брат умирает, то его собственность возвращается к тому брату, который признал его, но не к остальным братьям. А вот если он приобретает новую собственность или получает наследство из другого источника, и потом умирает, то остальные братья делят это наследство. Но два последних правила противоречат друг другу! Объяснение таково, что они не сказали наверняка, что это - не их брат, только, что они его не знают. Поэтому делиться они с ним не должны, на нём бремя доказательства. А вот получить его вещи они могут, так как он признал их братьями.
Если кто-либо оставляет своё состояние другим и оставляет детей без всего, то что сделано - то сделано, то есть, его поступок имеет законную силу, но Дух Мудрецов недоволен им. Лишая детей наследства, он нарушает порядок вещей, указанный в Торе.
Раббан Шимон бен Гамлиэль говорит, "Если его дети не ведут себя достойно, то он будет помянут добрым словом". Раббан Шимон объясняет правило или спорит с ним?
Сыновья одного человека не вели себя достойно, и он оставил всё наследство Йонатану бен Узиэль, который так поступил с этим имуществом: продал треть, треть посвятил в Храм, а оставшуюся треть вернул сыновьям этого человека. Шаммай пришёл со своим посохом спорить с Йонатаном, но тот убедил его своими аргументами, что он поступил правильно.
Если кто-либо пишет в завещании, что он отдаёт всё своё состояние жене, то он таким образом назначил её как душеприказчика, но полное владение она не получает.
По определению мудрецов, никто не захочет полностью лишить своих сыновей наследства, и что, следовательно, он назначал жену опекуном и ответственной за всё состояние, чтобы его сыновья относились бы к ней более уважительно. Она продолжает исполнять эту должность только до их совершеннолетия. Такое понимание завещания верно только если он не оставил сыновьям ничего, но если он оставил им что-нибудь, даже какую-либо движимость, то его подарок жене - законен.
